Странствия убийцы [издание 2010 г.] - Хобб Робин (книги серии онлайн .TXT) 📗

Знала ли она, что этими словами возвращает мне Верити? Подозреваю, что да. Я многое узнал о ее прошлом, когда говорил с ней Силой. И я знал, что она так же много узнала обо мне. Она знала, как я любил его и как мне было больно видеть его таким отдалившимся здесь. Я немедленно встал, чтобы пойти поговорить с ним.

— Фитц! — окликнула Кеттл, и я повернулся к ней. — Я хочу, чтобы ты знал две вещи, хотя это может причинить тебе боль.

Я напрягся.

— Твоя мать любила тебя, — тихо проговорила она. — Ты говорил, что не можешь вспомнить ее и простить. Но она здесь, с тобой, в твоих воспоминаниях. Это была высокая светловолосая горная женщина. И она любила тебя. Она не хотела расставаться с тобой.

От этих слов ярость овладела мной. Голова у меня закружилась. Я оттолкнул знание, которое она пыталась дать мне. Я знал, что ничего не помню о женщине, родившей меня. Снова и снова я обыскивал свою память и не находил ни следа. Никаких следов.

— А вторая вещь? — холодно спросил я.

Кеттл будто и не заметила моей вспышки. Разве что в ее голосе, может быть, чуть прибавилось жалости.

— Это так же плохо, а может быть, еще хуже. Но на самом деле ты уже знаешь об этом. Грустно, что это единственные дары, которые я могу предложить тебе, Изменяющему, тому, кто дал мне умирающую жизнь взамен живой смерти, и грустно, что на самом деле ты уже владеешь ими. Но это так, и я должна сказать тебе правду. Ты снова доживешь до любви. Ты знаешь, что потерял девушку своей весны на далеком песчаном пляже, свою Молли с развевающимися темными волосами и в красном плаще. Ты слишком долго был в разлуке с ней, и слишком многое выпало вам обоим. И на самом деле оба вы по-настоящему любили не друг друга. Вы любили утро вашей жизни. Это была ваша весна, и жизнь бурлила в вас, а война стояла на пороге, и тела ваши были сильными и прекрасными. Оглянись, и ты увидишь, что помнишь столько же ссор и слез, сколько любви и поцелуев. Будь мудрым. Отпусти ее и сохрани эти воспоминания в целости. Сохрани все, что можешь, и дай ей сохранить, что сможет она, от безрассудного и смелою мальчика, которого она любила. Потому что и он, и эта веселая девочка теперь не больше чем воспоминания. — Она покачала головой. — Не больше чем воспоминания…

— Неправда! — закричал я. — Неправда!

Мой крик заставил Кетриккен вскочить на ноги. Она смотрела на меня в страхе и беспокойстве. Я не хотел ее видеть. Высокая и светловолосая. Моя мать была высокой и светловолосой. Нет. Я ничего о ней не помнил. Я прошел мимо Кетриккен, не обращая внимания на боль в колене. Я обошел вокруг дракона, проклиная его при каждом шаге и отказываясь разбираться в своих чувствах. Дойдя до Верити, который обрабатывал левую переднюю ногу, я опустился на корточки рядом с ним и заговорил свирепым шепотом:

— Кеттл говорит, что вы умрете, когда этот дракон будет закончен. Что вы всего себя вложите в него. Или я так понял ее, потому что не разобрался в ее словах. Скажите мне, что я ошибаюсь.

Он покачнулся на каблуках и смахнул осколки.

— Ты ошибаешься, — спокойно сказал он. — Пожалуйста, возьми метлу и подмети здесь.

Я принес метлу и подошел к Верити, едва сдерживаясь, чтобы не сломать ее у него над головой. Я знал, что он чувствует мою ярость, но он тем не менее жестом приказал мне расчистить его рабочее место. Я так и сделал, одним свирепым взмахом.

— Ну вот, — сказал он тихо, — это славный гнев. Могущественный и сильный. Думаю, я возьму его.

Мягким, как касание крыльев бабочки, был поцелуй его Силы. Моя ярость была вырвана целиком из моей души и брошена…

— Нет. Не иди за ней. — Легкий толчок Силы Верити — и я вернулся в свое тело.

Мгновением позже я понял, что полулежу на камне, а весь мир кружится у меня над головой. Я чувствовал себя совершенно больным. Ярость моя исчезла, и вместо нее пришла немота усталости.

— Вот, — продолжал Верит и как нив чем не бывало, — я сделал, как ты просил. Думаю, теперь ты лучше понимаешь, что значит вложить себя в дракона. Хотел бы ты еще немного покормить его собой?

Я молча покачал головой. Мне было страшно раскрыть рот.

— Я не умру, когда дракон будет закончен, Фитц. Я буду поглощен им, это верно. Так оно и будет. Но я останусь. Драконом.

Я обрел голос:

— А Кеттл?

— Кестрель будет частью меня. И ее сестра Галл. Но я буду драконом. — Он вернулся к своей работе.

— Как вы можете так поступить? — возмутился я. — Как вы можете так поступить с Кетриккен? Она все отдала, чтобы прийти к вам сюда. И вы оставите ее одну, без мужа, без ребенка?

Он наклонился вперед, его лоб коснулся дракона, бесконечный стук прекратился. Через некоторое время он глухо сказал:

— Мне следовало бы держать тебя здесь, чтобы ты разговаривал со мной, пока я работаю, Фитц. Стоит только мне подумать, что у меня уже не осталось никаких сильных чувств, как ты будишь их во мне. — Он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Слезы прочертили две дорожки на серой каменной пыли. — А какой у меня есть выбор?

— Просто оставьте этого дракона. Вернемся в Шесть Герцогств, соберем людей и будем сражаться с красными кораблями мечами и Силой, как делали это раньше. Может быть…

— Может быть, мы все умрем, даже не добравшись до Джампи. Думаешь, это будет лучше для моей королевы? Нет. Я верну ее назад, в Олений замок, и очищу берега от пиратов. Она будет править долго и хорошо. Будет королевой. Вот. Вот что я решил дать ей.

— А наследник? — спросил я горько.

Он устало пожал плечами и снова взялся за резец.

— Твоя дочь наследует трон.

— НЕТ! Пригрозите мне этим еще раз, и я свяжусь Силой с Барричем, чтобы он бежал с ней.

— Ты не можешь связаться Силой с Барричем, — спокойно заметил Верити. Казалось, он примеривается к очередному пальцу дракона. — Чивэл закрыл его сознание для Силы много лет назад, чтобы никто не смог использовать его против Чивэла, как шут был использован против тебя.

Вот и еще одна маленькая тайна открылась. Но какой в этом толк?

— Верити, пожалуйста… умоляю вас. Не делайте этого со мной. Гораздо лучше мне быть поглощенным драконом. Я предлагаю вам себя. Возьмите мою жизнь и скормите ее дракону. Я отдам все, о чем вы меня попросите. Только обещайте, что моя дочь не будет принесена в жертву трону Видящих.

— Я не могу дать тебе такое обещание, — сурово сказал он.

— Если у вас есть еще какие-нибудь чувства ко мне… — начал я, но Верити прервал меня:

— Ты не можешь понять, сколько бы тебе ни объясняли! У меня есть чувства. Но я вложил их в дракона.

Я с трудом встал и, прихрамывая, пошел прочь. Больше мне нечего было ему сказать. Король или мужчина, дядя или друг — я потерял всякое представление о том, кто он такой. Обращаясь к нему Силой, я находил только его стены. Касаясь его Даром, я чувствовал, что жизнь его мерцает между ним и драконом. А в последнее время мне казалось, что она ярче горит в драконе, чем в Верити.

В лагере никого не было, и огонь почти погас. Я подбросил в костер дров, а потом сел рядом и стал есть копченое мясо. Свинина уже заканчивалась. Скоро нам снова придется идти на охоту. Или, вернее, на охоту пойдут Ночной Волк и Кетриккен. Моя жалость к себе притупилась, и я не мог придумать ничего лучшего, чем улечься в постель.

Я спал, как обычно. Драконы наводняли мои сны, и игра Кеттл приняла странный вид, когда я пытался решить, хватит ли сил у красного камня похитить мою Молли. Мои сны были отрывистыми и бессвязными, и я часто выплывал в бодрствование и лежал, уставившись в темноту. Один раз я потянулся Даром туда, где вокруг маленького костра бродил Ночной Волк. Старлинг и шут дежурили и спали по очереди. Они перенесли свой наблюдательный пост на выступ холма, откуда открывался прекрасный вид на лежащую под ними дорогу Силы. Мне следовало бы пойти и присоединиться к ним, но я только перевернулся на другой бок и снова погрузился в сон. Мне снились приближающиеся войска Регала — не десятки, а сотни коричневых с золотом солдат вливались в каменоломню, чтобы прижать нас к черным каменным стенам и перебить. Я проснулся утром от холодного прикосновения волчьего носа.